Игра на выживание – 3 - Страница 21

– Ага, – Николай Иванович задумался, – но ведь он, насколько я помню, чистый администратор? Менеджер, так сказать. Он нам, в общем-то, и не нужен. А главным конструктором по плутониевой бомбе кого назначили? Харитона?

– Нет, Щёлкина, Кирилла Ивановича.

– Не помню такого, он физик-ядерщик?

– Вроде нет. Кажется специалист по теории взрыва, детонации и всякое такое.

– Любопытно. А где сам Харитон, Зельдович и прочие?

– Они тоже тут, – чуть поморщившись, сообщил Горелов, – только на тюремном положении. Правительство сейчас евреям не очень доверяет.

– Понятненько, – Николай Иванович хмыкнул, – будем работать с тем, что есть. Щёлкин так Щёлкин. Будем надеяться, что тоже толковый товарищ. Для начала было бы неплохо посмотреть протоколы испытаний плутониевого заряда. Ну, того испытания, которое неудачей закончилось.

– А зачем вам эти протоколы? Ведь и так известно, что устройство не сработало. Может, лучше материалы по конструкции посмотрите? Наверняка ведь ошибка где-то там.

Но Николай Иванович все же настоял на своем. Знакомиться с бумагами пришлось в секретной части на втором этаже, после долгого и нудного оформления. На вынос "варягам" их не давали, для этого были предусмотрены отделенные перегородками закутки. Разговоры там тоже не допускались.

– Ну что скажете? – поинтересовался подполковник Горелов, когда они вернулись в кабинет.

Николай Иванович усмехнулся.

– Да, не зря мучались. Вы обратили внимание, что мощность взрыва оценивается в 150 тонн тротилового эквивалента?

– Обратил, – кивнул Горелов, – выходит, что испытания не были уж такими неудачными. Устройство все же сработало, просто сработало не штатно.

– Вот именно, на профессиональном жаргоне спецов по ядерному оружию это называется "шипучка". То есть ядерная реакция все же запустилась, только криво.

– А в чем причина?

Николай Иванович неопределенно пошевелил пальцами.

– А вот с этим сложнее. Причин может быть множество. Возможно дело в чистоте делящегося материала. В смысле, что содержание паразитных примесей превышает те пять процентов, о которых я в свое время говорил. Возможно с синхронизацией подрыва блоков взрывчатки проблемы. Или нейтронный инициатор сработал не вовремя или мощность его недостаточна. Кстати, надо будет выяснить, какого типа он там был установлен. В смысле, на полонии или же в виде нейтронной пушки. Возможно, сама взрывчатка подобрана неправильно, со слишком малой скоростью детонации. Возможно, с конструкцией накосячили, и она не обеспечивает должной степени сжатия. Надо смотреть. Возможно, что поймем, в чем там дело.

– А можем и не понять?

– Хе! Разумеется! Все что я вам перечислил Вы уже и раньше слышали. Все было оформлено и отослано по назначению. Сами же и отсылали. Но попробовать все же стоит.

– Понятно. И как нам лучше действовать?

– Последовательно. Сначала ознакомимся с чертежами и прочей документацией. Потом поговорим с разработчиками. А там видно будет. Начнем, как водится с технического задания, и пойдем далее по списку.

– Ясно, будем работать.

– Эх! – печально вздохнул Николай Иванович. – А стулья в секретной части жесткие, опять задницы отсидим, как тогда в убежище. И освещение там паршивое, глаза быстро уставать будут. Куда местная ТБ смотрит? У нас бы за такое в момент предписание выписали.

– Вопрос с освещением я решу, – посулил подполковник. – Думаю, лишняя лампочка у них найдется. А насчет стульев… Не баре, чай. Не будем капризничать.

Кстати, может в начале все же побеседовать с конструкторами? А бумаги посмотреть мы и потом успеем.

Николай Иванович отрицательно покачал головой. – Нет, лучше сначала посмотрим бумаги. Мы ведь ничего пока толком не знаем. Мне совершенно не хочется выглядеть некомпетентным дураком перед серьезными и уважаемыми людьми.

– Экий вы щепетильный, – усмехнулся Горелов, – если для дела надо… У нас в Куйбышеве своих дел полно, мы не можем тут долго торчать, копаясь в залежах бумаг.

– Если мы сходу продемонстрируем конструкторам свою полную некомпетентность, то для дела будет гораздо хуже, – огрызнулся Николай Иванович. – Тогда с нами вообще никто серьезно разговаривать не будет.

– Хорошо, уговорили. Пойдем смотреть.

Документацию Николай Иванович с подполковником изучали допоздна. Могли бы изучать и дальше, благо, что местные секретчики работали круглосуточно, но к полуночи ум начал заходить за разум. Решили продолжить завтра с утра.

Добравшись до барака, перекусили остывшим ужином, который им приберегли оставшиеся на время не у дел бойцы из охраны. На территории секретного объекта охрана не требовалась, только привлекала бы лишнее внимание.

– Черт! – с чувством сказал подполковник Горелов, укладываясь в постель. – Наши ребята там сейчас свежую сводку обсуждают. А мы тут даже радио послушать не успели.

Николай Иванович невнятно промычал в знак согласия. Ему и самому ужасно любопытно было узнать, что там сегодня творится на фронтах и морях.

С утра работа была продолжена. До самого обеда Николай Иванович напрягал глаза и мозги, пытаясь отыскать причину неудачных испытаний. Но пока это не удавалось. Все отчеты по НИОКР выглядели вполне на уровне, а конструкцию бомбы он примерно так себе и представлял. Имелись даже теоретические расчеты КПД и энерговыделения при взрыве, выполненные группой некоего Тихонова А.Н… Чистота делящегося материала по отчетам значилась даже больше, чем он ожидал: всего четыре с половиной процента примесей. Видно конструкторы решили перестраховаться, серьезно пожертвовав производительностью в получении плутония. Термостабилизация ядра конструкцией была предусмотрена, причем тоже с запасом. И масса ядра была с запасом: аж целых девяти килограммов оружейного плутония не пожалели. Теперь весь этот дорогостоящий металл пропал зря, только основательно загадил радиацией полигон в Казахстане. Оставалось грешить на взрывчатку, взрыватели или нейтронною пушку-инициатор. Но в этих вопросах Николай Иванович сам порядком плавал. Точных цифр по необходимой скорости детонации, синхронизации подрыва и требуемой мощности нейтронной пушки он никогда и не знал. Еще была возможность, что металлурги накосячили с фазой. В смысле не в той фазе металл застабилизировали, или неравномерно по объему. Или дело в чем-то, чего он вообще не вспомнил, или не знал, или представлял себе в корне неправильно.